... Рука госпожи уже всерьёз устала, да и занятие наскучило и она извлекла каблучок из раба.
- Оближи. Ты уже знаешь как это делается,- немного скучающим, да и искажённым шлемом голосом приказала она, лишь после чистки вновь натянув сапог на ножку - тут уже самостоятельно, а то практика показывала, что с подобным приказом обычно справляются не особо быстро, особенно учитывая такой нюанс, как шипы с внутренней стороны одёжки. На каблучке наблюдалась кровь, потому госпожа протянула своему сегодняшнему рабу баночку с мазью - затягивающей мелкие раны и порезы, но отнюдь не обезболивающей и приказала подлечиться - вдруг он сегодня ещё понадобится с той стороны.
Тани цепким взглядом скользнула по фигуре раба, и так зная на перечёт весь инструментаж, что был в её распоряжении, задумываясь, вдохновляясь. Из всей экзотической внешности сегодняшнего визитёра выбрала она для дальнейшего осмотра глаза, буквально впитывая ту гамму эмоций, которая в них отражалась - толика ненависти, завеса обожания, чуточку туповатости, и грамм сто вселенского терпения и скованности. Парень держал роль и Тани на миг даже стало интересно - что именно является наигранным - обожание или неприязнь. Если бы она своими глазами не видела, неминуемо заключаемый перед входом в освещённые алым комнаты, контракт, решила бы, что полуэльф сюда попал вовсе не по собственному желанию.
- Сядь на кровать,- последовал приказ от госпожи, в то время, как она сама подошла к столику подле ложа и прихватила оттуда алую же плотную шелковистую повязку. Дождавшись, когда Брастон выполнит указание, полюбовавшись скованностью его движений и выдержке - ни одного звука, равно как и во время экзекуции каблуком, кроме, разве что сорванного, чуть более шумного, чем обычно дыхания. Повязка весьма ожидаемо легла на глаза полуэльфа, заслоняя остатки света сумрачной комнаты. Ладонь в холодной латнице повелительно опрокинула смуглое тело на шёлковые простыни, а дальше ничего - ни единого прикосновения.
- Не двигайся,- повелительно раздалось откуда-то сбоку. И потянулось томительное ожидание, в котором всегда и была вся соль садомазохизма. Госпожа с удовольствием наблюдала слегка подрагивающие от напряжения мускулы Брастона - всё, что ей было необходимо - уже было в руке. При первой же его попытке шевельнуться, проговорила елейным голосом:
- Я же говорила тебе не двигаться, презренный раб,- для Брастона в воздухе что-то звякнуло, это Тани сделала всего один шаг, очутившись вплотную к нему. На то же плечо вновь легла латная перчатка, ощутимо прижимая его к кровати. Сверху раздалось очень тихое шипение и немного фырканье, после чего что-то тягучее жидкое пролилось на правый сосок полуэльфа, растекаясь струйками по груди, почти сразу застывая, но не сразу теряя температуры. Затем, то же самое с левым... И, пожалуй, самый жуткий вариант - в пупок. Брастон болезненно вздёрнулся, шепча, как тогда, прижатый к шипованному доспеху:
- Отпустите меня, Госпожа...,- Тани отпустила, наблюдая как он старается стряхнуть с себя расплавленный и уже застывший воск. Повязка на глазах не позволяла в полной мере контролировать процесс однако вскоре он справился с поставленной перед собой задачей.
Госпожа усмехнулась –пожалуй, пора дать ему немного расслабиться, на первый взгляд расслабиться. Пользуясь тем, что Брастон находился в сидячем положении, Госпожа уверенно раздвинула его ноги, хмыкнула, глянув на утративший эрекцию член. Отошла на пару секунд за «инвентарём» для следующего пункта программы, вернулась. Брастон услышал тяжёлый звякающий звук – госпожа сняла перчатку и просто уложила её на пол. Ладонь с неожиданной лаской коснулась опавшего органа, возвращая ему боевое состояние. Где-то в середине этого процесса, Брастон почувствовал холодок у основания, что-то мягко щёлкнуло, опоясывая. Сосредоточиться, чтоб проанализировать это новое ощущение, полуэльф просто не смог – Госпожа весьма искусно отвлекала его от этого. Возбуждение стало полным, но довольно болезненным - подступающая разрядка всё никак не наступала, будто что-то пережимало… Госпожа сдёрнула ткань с его глаз – так и оказалось. Основание его члена обхватывала узкая металлическая полоска, закрывающаяся, по всей видимости, на магический замок.
- Ты непослушный раб. Теперь нужно заслужить..,- а вероятнее всего через пару часов оно само свалиться – после того, как кровь отойдёт в другие органы.
- Ляг. Заведи руки за голову.. Вытяни их к спинке кровати,- короткие, ёмкие приказы, непокорность во взоре и отсутствие каких-либо звуков, кроме учащённого дыхания. За такое уже хотелось наказать… Причём не банальной болью, а памятью на всю жизнь. Лишь только раб выполнил все приказы, госпожа зафиксировала его запястья кожаными ремнями с острыми короткими шипами с внутренней стороны. Тонкие, с волос толщиной струйки крови потянулись от запястий по предплечьям, почти сразу застывая. Не будет дёргаться - не растревожит ранки. А будет – ему же хуже. В контракте значилось разрешение на всё, кроме членовредительства… Что ж…
- Не дёргайся, радость моя,- госпожа достала из ножен на поясе вычурной работы кинжал. Два лезвия, явно не металлических, а скорее вырезанных из фиолетового камня, прихотливо обвивались друг вокруг друга, ощетиниваясь с наружной стороны короткими, но острыми даже на вид зазубринами. У основания каждого светилось по две руны. Три из них горели ярко, не мерцая, нежно-розовым цветом, четвёртая была едва заметна даже в тёмной комнате,- Если, конечно, не желаешь составить им компанию,- продолжила Тани, касаясь тусклой руны.
Конечно, можно было бы использовать и что-то другое для этой цели, однако насколько благодарнее и сговорчивее потом будет ритуальный клинок, да и если дёрнется - душа не пропадёт зря. Это не говоря уж о том, что шрамы, нанесённые посвящённым оружием не сходят с жертвы в течение всей жизни.
Сначала Брастон даже ничего и не почувствовал, настолько острыми были лезвия. В опасной близости от его горла, Тани вырезала месяц, рожками смотрящий вверх, затем, отходящий от его округлой части крест с длинной продольной и короткой поперечной перекладиной, от нижнего же конца креста - круг с ещё одним, поменьше внутри него. Весь этот знак был заключён в овал – знак принадлежности. Принадлежности Госпоже, и отнюдь не той, что провела с ним последние несколько часов, а той, что стояла над ней.
Госпожа подхватила уже использованную частично мазь и, разводя порезы в разные стороны, слегка из подзаживила – шрамы, правда, и так бы остались, однако так они будут куда чётче и аккуратнее.
После Тани отдала свой последний приказ – выпить сонного зелья, и проследив за уснувшим рабом, удалилась из комнаты – смывать с тела собственную кровь от причинённых внутренними шипами, снова растревоженных ран.